Музею «Память Колымы» - 30 лет

У нас, россиян, не принято говорить о себе и своих делах что-то хорошее. Мы строго придерживаемся оценки: «Пусть скажут другие!» Ну а если что-то сказал или написал, то обязательно найдутся всезнающие, которые опровергнут всё и расскажут о тебе уйму придуманного негатива…

Но я всё-таки решил кое-что о себе рассказать, так как деваться просто некуда – юбилей! Юбилейная дата чего-то или кого-то, как принято считать, всегда праздник! По сути, у каждого человека бывает своеобразный юбилей по возрасту, по работе, по иным полезным делам. И, конечно же, мы всегда воспоминаем о том, с чего всё начиналось.

Вот и у меня в январе следующего года будет личный юбилей (если доживу, конечно). И в этом году, 30 октября, тоже буду отмечать (и даже немного праздновать) юбилей моей необычной коллекции, называемой в народе простым словом «музей». Лет 20 назад я даже сделал печать, чтобы, так сказать, иметь «вес» в обществе. А называется моя коллекция-музей совсем просто и понятно – «Память Колымы». Вот и решил рассказать о своём увлечении.

Необычность его, как считают посетители, да и я сам, в том, что оно касается, в основном, около 100 тысяч человеческих судеб. Сегодня всем известно довольно много правды и неправды о лагерном прошлом Колымы и о людях, живших и трудившихся здесь как по вольному найму, так и будучи заключёнными. К сожалению, среди нас, в том числе пишущих в газеты и интернет, создающих книги и даже работающих в правоохранительных органах, есть такие, кто не стремится к истинной правде, а начитавшись в газетах или интернете всякого-якого или по приказу свыше, пытаются, так сказать, со своей колокольни судить о делах давно минувших дней и людях, творивших эти дела. В этом плане достаётся и мне: для некоторых я чуть ли не «враг народа» – по-нынешнему «иностранный агент», потому что досконально занимаюсь историей Колымы более 40 лет…

Ну, а теперь о том, кто я такой и что натворил за годы колымской жизни.

Родом из Ростовской области, хутора Грязновка (в 30 км от г. Каменска-Шахтинского). Из моих родных в годы репрессий никто не пострадал. С 1973-го по 1975 г. служил в ракетных войсках, охранял воздушную границу СССР на Кавказе.

Имею несколько профессий: телеграфист, начальник почтового вагона, слесарь-сантехник, газоэлектросварщик, юрист, журналист (три последних профессии приобрёл на Колыме). На прииск им. М. Горького (был такой в Ягоднинском районе) приехал 24 марта 1981 г., а 28-го вышел на работу в поселковую котельную в качестве слесаря-сантехника.

Жил в общежитии в одной комнате с москвичом Барсуковым Евгением Васильевичем, бывшим заключённым, к которому в гости вечерами частенько приходил дядя Петя (Жирков Пётр Михайлович), тоже «бывший». Они в одном лагере «тянули» срок в 1940-1950-е гг. Приглашали к столу и меня. Выпив рюмку горькой, я ложился в кровать, брал книгу и читал. Но потом начал прислушиваться к разговорам товарищей по несчастью и расспрашивать. Своими воспоминаниями они делились неохотно, но выпив по пару-тройку рюмочек, так сказать, оживлялись…

В 1982 г. Е.В. Барсуков уехал в Москву, а мы с дядей Петей подружились, и он мне многое рассказал о себе и о лагерной Колыме (его рассказ — зачитаешься! — опубликован в Ягоднинской районной газете «Северная правда» в номерах за 13 и 20 апреля 1991 г.).

Через 2,5 года, после окончания трудового договора, я переехал жить в Ягодное. Устроился работать сантехником на Ягоднинский участок Сусуманского монтажного управления треста «Северовостоксантехмонтаж». А через год началась так называемая перестройка, и можно было говорить обо всём, причём всё, что угодно. К этому времени я уже располагал больше сотни фамилиями бывших заключённых, живших на территории Ягоднинского района. По своей работе часто ездил в командировки – в первой половине 1980-х гг. во многих посёлках района шло активное строительство жилья, и мы, сантехники, делали в домах отопление, водопровод, канализацию, вентиляцию и т. п. И, бывая в командировках, я интересовался теми людьми, кто прибыл в этот край не по своей воле…

В 1988 г. ягоднинский журналист Святослав Тимченко (к сожалению, покойный) опубликовал в районной газете «Северная правда» больше сотни фамилий реабилитированных граждан с указанием их мест рождения, даты ареста, освобождения, реабилитации. Эти данные ему дали в Ягоднинском паспортном столе – тот, кто был реабилитирован, получал «чистый» (без отметки о судимости) паспорт и, соответственно, заполнял анкету/справку формы № 1, где указывал данные о себе. По адресам, написанным в этих справках, я и отправил около сотни писем. Писал только в сельскую местность, в сельские и поселковые Советы (по-нынешнему – администрация). И с конца 1980-х гг. в мой адрес пошли письма с адресами бывших репрессированных, от их родных и самих разыскиваемых…

В 1989-1990 гг. мне разрешили поработать в паспортных столах пп. Ягодное и Оротукан, откуда я выписал несколько тысяч фамилий со сведениями о бывших заключённых. Ну и, как говорится, работа закипела. Писать письма (жена мне ко дню рождения купила печатную машинку, компьютеров тогда у нас ещё не было) мне помогали на печатной машинке и вручную сотрудницы Ягоднинской центральной библиотеки, школьники, знакомые жители посёлков Ягоднинского района. И опять писали только в сельскую местность, где по логике вещей односельчане должны знать и помнить друг друга. И пошли в мой адрес письма со всех регионов СССР, а потом и СНГ, и дальнего зарубежья. А в 1991 г. создал общественную организацию и заказал печать с надписью: «Поиск незаконно репрессированных», чтобы писать письма официально с печатью по городским адресам…

С конца 1980-х до лета 1994 г. побывал на остатках лагерей «Кинжал», «Днепровский», «Эльген», «Бутугычаг», «Холодный», «Заманчивый», «Утиный», «Спокойный» и других. И много чего привёз из этих мест — орудия труда, одежду, обувь, кухонную утварь и сделал тысячи фотографий.

Иван ПАНИКАРОВ, создатель музея «Память Колымы», Ягодное.  (Окончание следует.)