Медсестра

Время не властно над памятью, если память кому-то нужна. На Ягоднинском погосте есть могила, на которой фотография женщины в военной форме настолько хорошо сохранилась, что кажется совсем недавно обновленной, хотя захоронению уже 35 лет. Причем нет никаких следов ухода и благоустройства, могила спрятана в лесном массиве, поэтому фотография не выцвела и не повреждена. Земля тугая, не расползлась и не обвалилась.

Здесь нашла упокоение участница войны Ксения Георгиевна Киркорова, ей было 55 лет.

Она родилась в 1925 году на Кубани в семье лесника. Семья Киркоровых пережила первую мировую войну, раскулачивание, коллективизацию. Старшие братья служили в рядах Красной Армии. Единственная девочка в семье пользовалась особым вниманием со стороны отца и братьев. Она окончила школу, поступила на курсы медицинских сестер в Краснодаре. Черноглазая казачка, по характеру неробкого десятка, могла постоять за себя, была весела и удачлива в делах. Гордилась крепкими родовыми корнями, безумно любила свою станицу, мечтала работать в родном хуторе.

В июне 1941 года враг неумолимо приближался к родным местам. Как и в 1918 году, отец и братья ушли в партизанский отряд. Второй раз семья Киркоровых взялась за оружие, чтобы защитить страну. Из Краснодара девушка самостоятельно пробралась к партизанам: ведь все глухие тропки и потаенные заимки ей были знакомы с детства от отца-охотника. Полгода Ксения Георгиевна находилась среди партизан, ходила на задания, приносила информацию о дислокации немцев и техники, участвовала в партизанских операциях. Однажды очередной выход на хутор чуть не закончился гибелью девушки. Их обнаружил наряд постовых, стал преследовать, двух молодых парней убили. Она же схоронилась в узком дупле выгоревшего дерева, у которого долго стояли, курили, переговаривались вражеские солдаты, упираясь в ствол древнего дуба. Только старая скрипучая кора отделяла фашистов от партизанки. Поджатые ноги затекли, уже не было сил висеть внутри на одних пальцах. Но она вытерпела и спаслась.

Когда немцев отогнали, Ксения Георгиевна обучилась на курсах медицинских сестер и ушла на фронт. Были полевые госпитали под Керчью, в Симферополе, Харькове, Львове, Сталинграде, в Чехословакии, Румынии, Венгрии — везде на передовой. За время войны медицинская сестра Киркорова отдала бойцам 44 литра своей крови, спасая их от смерти. В Керченском заливе она тонула с раненым, но не бросила солдата. Она смотрела в глаза смерти и все равно ползла под взрывами снарядов к тем, кто нуждался в ее помощи, тащила в укрытие, выносила на себе, лечила словом, когда не хватало лекарств, провожала в последний путь. За время войны весь выпускной курс медсестер, где училась Киркорова, погиб на полях сражений.

После войны Ксения Георгиевна почти 11 лет служила в Ягоднинском РОВД в звании старшего сержанта, потом перешла работать в пожарную часть. В честь празднования 30-летия Победы в районном Доме культуры фронтовичка пришла в парадном кителе, на котором красовались ордена Красной Звезды и Красного Знамени, медали «За отвагу», «За боевые заслуги», «За оборону Кавказа», «За победу над Германией».

До 35-летия Победы она не дола всего несколько дней. И осталась в памяти обаятельной, мудрой женщиной с военной осанкой и глубоким взглядом черных глаз.

На лугу словно спит наш солдат молодой,

Знать, рубеж ему здесь уготован судьбой.

Он от раны, не вскрикнув, упал на траву,

И лежит, умирая, глядит в синеву.

А Победа — Победа желанна, близка,

И к Берлину шагают, шагают войска.

У Моравы цветет в аромате сирень,

А ему смотрит в очи загробная тень.

Там упасть мог и я.

Но смертям всем назло,

Встань и ты, дорогой мой дружок фронтовой.

Ждут жена, мать с отцом - ты для всех нас живой!

Встать, солдат-фронтовик, в общий строй боевой!

Пусть все видят тебя, подвиг памятный твой.

Юность, вечность и слава — вот имя тебе,

Ты в пшенице, дожде, посреди голубей.

Ветки гнутся к земле, а плоды — как один.

Я стою и молчу, я дожил до седин:

Будто кто-то другой шел со связкой гранат,

Будто вовсе не мой бил огнем автомат...

Ты спокойно лежи, мой товарищ и брат.

Ты бессмертен, ты жив, ты — Отчизны солдат.

Ветки гнутся к плечу, мой ровесник солдат.

Я стою и молчу, будто в чем виноват.

Ты прости, друг-солдат, ты спокойно лежи.

Разве я виноват, что тебя пережил?!

Павел ЛЫСЕНКО, участник войны, п. Ягодное.  Из архива газеты «Северная правда».